Академик Рем Викторович Хохлов -- ректор Московского университета
К 250-летию МГУ
 В
рамках празднования 250-летнего юбилея университета в первом полугодии 2005
года в издательстве "Московский университет" выходит книга "Академик Рем Викторович
Хохлов - ректор Московского университета". Автор - ст. н. cотр. физического
факультета КФНТСП Л.И. Девяткова.
Задачей книги являлось собирание воедино имеющегося материала о деятельности
Хохлова как ректора Московского Государственного университета. К сожалению,
при написании книги очень не хватало архивного материала. Его отсутствие было
скомпенсировано воспоминаниями людей, с которыми встречался, работал, провел
юношеские годы Рем Викторович, и хочется поблагодарить каждого, кто с такой
готовностью откликнулся на просьбу написать или рассказать о нем. Безусловно,
именно эти рассказы наполнили книгу живым чувством, возможно, сделав ее привлекательной
для читателя. Эти воспоминания людей разных специальностей и разных возрастов
сами по себе являются золотым фондом, свидетельством неумолимо исчезающего времени.
Книга имеет девять глав. В ее первой части, основываясь на опубликованных
в научных журналах статьях, был проведен краткий анализ работ Рема Викторовича,
популярно изложенный с целью приблизить читателя к той удивительно красивой
науке, которой он занимался. Во второй главе рассказывается о научной школе
Хохлова. Основная ее часть отдана воспоминаниям его учеников, коллег и друзей,
отражающим искренние чувства любви и уважения к Рему Викторовичу.
Во второй части излагаются вопросы, касающиеся управления университетом,
развития науки и образования, воспитания студенчества, международных связей
Московского университета. В этой части книги публикуются доклады Р.В. Хохлова,
прочитанные с самых высоких общественных трибун, раскрывающие его талант оратора,
мыслителя, связанного крепкими узами с собственной страной и народом. Глава
седьмая второй части содержит ряд воспоминаний о деятельности Рема Викторовича
вне стен Московского университета: по расширению контактов с другими вузами
и университетами страны, с региональными научными центрами, с институтами Академии
наук, а также характеризующих его как партийного деятеля, члена МГК КПСС, депутата
Верховного Совета СССР.
При рассмотрении второй части книги мне представилось важным в данном предисловии
показать, что, решая вопросы дальнейшего развития науки в университете, Рем
Викторович в своей деятельности ректора уделял особое внимание перестройке установившейся
вертикально-дисциплинарной системы организации научного процесса в горизонтальную,
считая это требованием времени. За четыре года ректорства он успел создать систему
Научных Координационных Советов, объединяющих усилия научных работников, связанных
общими исследовательскими работами, осуществив таким образом интеграцию различных
научных структур. Кроме того, ему удалось организовать разветвленную сеть комплексных
межкафедральных и межфакультетских лабораторий, связывающих разные науки: физику,
математику, химию, биологию, археологию, геологию, гуманитарные науки... Особое
внимание он уделял двум фундаментальным направлениям: кардинальному решению
вопроса о развитии общественных наук в Московском университете, а также работам
по комплексному изучению человека, изучению человека, с разных сторон, под разными
углами зрения, но в целом, едином рассмотрении, стремясь к созданию "единой
науки" о человеке.
В мою задачу входило также как можно более полное изложение основ разработанной
ректором Хохловым новой концепции фундаментального университетского образования,
над проведением в жизнь которой он очень целенаправленно и последовательно работал,
организуя методические консультации и семинары.
Целью книги являлось выделить то особое место в его работе ректора, которое
занимали вопросы, относящиеся к международным связям Московского университета.
Успехи в развитии этих связей можно назвать прорывом. Впервые были заключены
договора о содружестве с Гаванским университетом, с японскими университетами:
Токай, "Сока", "Васэда", с американскими университетами: штата Нью-Йорк и Консорциумом
университетов Среднего Запада.
В третьей части книги рассказывается о детстве и юности Рема Викторовича,
о жизни его родителей о семье жены Елены Михайловны Дубининой. Отдельные ее
страницы посвящены горам, красоту которых и дух товарищества, присущий альпинистам,
так ценил Рем Хохлов.
Хочется надеяться, что хотя бы в малой степени, но мне удалось довести
до читателя понимание того, насколько страстно служил Рем Викторович науке,
как много высокого и нового открыл он в своих исследованиях и как много дарованного
ему природой таланта он отдал Московскому университету.
Ниже приведены небольшие фрагменты из биографической главы книги, опубликованные
в качестве анонса в журнале "Вопросы истории естествознания и техники", N4.
2005.
Из воспоминаний Анастасии Николаевны Полянской.
"Это была замечательная семья. Мария Яковлевна и Виктор Христофорович. Оба
были скромные люди. Он и она. Два кристалла чистой пробы. Люди фантастической
порядочности. Таких мало в нашем мире
С самыми высокими мыслями пришли они в комсомол. Оба стали членами партии.
Это руками таких людей строилось Советское государство, такие люди в те времена
представляли советскую власть. Я сейчас с удовольствием перечитываю книгу Александра
Вертинского, прочту вам из нее отрывок. В нем о таких, как Мария и Виктор, говорил
князь Сергей Оболенский:
"Сто восемьдесят миллионов трудолюбивых людей, порой в тяжелейших условиях
камень за камнем строят новую жизнь, постепенно познавая всю прелесть творческого
труда, и через этот труд они так любят все, ими самими построенное.
Они любят свою страну, которая дала им жизнь. Поэтому там у них и должна расти
и крепнуть осознанная и жертвенная любовь к своей стране. Мы все - русские.
И здесь тоже. Зарубежную Русь выдумали политические скопцы и провинциалы. Настоящая
Русь - там!"
Иначе, как подвигом во имя будущего России, труд нашего поколения не назовешь.
Возвращаясь к тем далеким годам, анализируя время, его стремительный бег, понимаешь,
что народ, строивший новое государство, был готов к этому подвигу, к этой исторической
миссии - построение государства без эксплуатации, государства освобожденного
народа. Разве народ своим трудом не доказал, что был прав?
Мария была безотказной и добросовестной во всех своих делах и поступках. Она
поздно поступила в университет, и ей было уже тридцать два года, когда она начала
учиться в аспирантуре. Она очень старалась учиться, хотя часто ей бывало трудно,
и она, мучаясь над каким-нибудь заумным вопросом, говорила: "Ну, что ты хочешь,
Стаська! Ведь я простая башмачница!"
Она действительно пришла на факультет по разнарядке с обувной фабрики, но она
была особенным человеком, очень способная к наукам, с хорошей головой, с острым
взглядом на вещи, хорошо говорила, хорошо понимала людей и жизнь вокруг.
Как член партии она никогда ни на какие компромиссы не шла, это порожало и
недругов. Но она была чрезвычайно добрым человеком. Я помню, как профессор Стрелков
говорил, что ей все можно простить, потому что она родила такого сына, как Рем.
Это "всё", конечно, относилось к ее бескомпромиссности. Не все воспринимали
это правильно.
И Виктор, и Мария были честнейшими, истинными членами партии, такими они остались
в партии до конца, хотя времена менялись, менялась и партия. Они всегда правильно
оценивали все, что происходило вокруг. К докладу Хрущева они оба отнеслись со
скепсисом. Но Мария была очень мудрым человеком, вела себя осторожно, очень
умно и говорить об этом не хотела. Она умерла 29 марта 1984 года. Виктор Христофорович
остался один. Но им посчастливилось испытать счастье встречи мужчины и женщины,
соответствующих друг другу. Он умер через шесть лет после смерти Марии. С первой
минуты он понял весь трагизм ситуации, вызванной появлением Горбачева.
Лена Дубинина и Рем встретились на физическом факультете, в старом здании на
Моховой. Лена была совсем из другой среды, сугубо интеллигентской, академической,
а Рем из семьи замечательных коммунистов. И так получилось, что она влюбилась
в него безоглядно, на всю жизнь.
Рем был очень красивым, ярким. Как в молодого человека в него невозможно было
не влюбиться. Он был сыном своих родителей, воспитавших его в самых высоких
понятиях о чести, о долге, о человеке. Он был скромным, как и его родители,
как и Лена. Они все никогда не выпячивали его положения. Ими всеми его потрясающие
успехи воспринимались только как его личные дела, его личные достижения. Но
этого, может быть, было мало. Это снижало его высоту, он как бы оставался один
на один сам с собой, без поддержки на той дороге, по которой шел.
А ведь он был гений. Настоящий гений. Его дар был не наследственный. Это был
дар от Бога. Но люди не задумываются над этим".
В 1937 году закончилось строительство канала Москва-Волга. Виктор Христофорович как один из ведущих руководителей награждается орденом Трудового Красного Знамени. В этом году он получает новую квартиру в построенном специально для строителей канала доме на Первой Мещанской улице, номер 77/85, квартира 38. Рем переводится в новую школу №290. Маленькая подробность из его жизни, которую рассказала Мария Яковлевна, позволяет представить образ одиннадцатилетнего мальчишки - он здорово научился плавать, приезжая к отцу на канал, и очень увлекается верховой ездой. Он свободен, развивается и физически, и умственно, и духовно. Можно сказать, что он получает все, что нужно для развития его склонностей, воспитывается в любви, и характер его к этим годам уже вполне определяется.
Интересно об этом времени рассказала Наталья Леонтьевна Капкова, с которой Рем Хохлов вместе учился и жил в одном доме на Первой Мещанской улице до войны.
"Наш дом на Первой Мещанской (теперь это проспект мира) был подарен строителям канала Москва-Волга лично Сталиным. В нем жили и архитекторы, и администраторы, ведущие специалисты, строители, ударники стройки. Некоторые из этих людей в какое-то время были даже заключенными. За ударную работу их тогда же освободили, они получили по специальности работу в Москве, и некоторые из них получили квартиры в этом доме.
Так случилось и с моим отцом. Он работал в Архангельске, строил дома. Но на стройках бывают всякие ситуации. Так случилось, что отцу пришлось поступить в распоряжение ГУЛАГа. Он отсидел в Казахстане, хорошо там работал, и его пригласили в Москву на строительство канала. Сначала мы жили в Хорошево-Мневники, поблизости от строительства, а тогда это была настоящая деревня. И вот мы получили квартиру в Москве в ведомственном доме. Это был очень престижный дом, квартиры в нем в основном получали люди, занимавшие на стройке большие посты. Виктор Христофорович работал там непосредственно в системе Жука, который сначала был начальником строительства канала, а затем главным инженером отдела гидростроительства. А уже после войны Мария Яковлевна и Виктор Христофорович работали преподавателями: она - в МГУ, а он - в МЭИ.
Дом наш был семиэтажным. С Хохловыми мы были соседями, жили на одном этаже, но в разных подъездах. Квартиры были четырехкомнатными, с большими холлами, коридорами, паркетным полом и балконом. Наш этаж был предпоследний, а балкон объединял обе квартиры, и мы очень тесно общались друг с другом.
Мы учились с Ремом в одной школе, расположенной прямо напротив нашего дома. Это было пятиэтажное здание из красного кирпича постройки тридцатых годов. Сейчас здание со стороны проспекта не видно, оно загорожено современными домами, а раньше мы ходили в школу прямо через улицу. Движение было незначительным, наши родители не беспокоились за нас. Школа была так близко, что я из окна класса видела, как мама мыла в квартире окна.
В нашей школе часто проходили праздничные и тематические вечера, но я не могу вспомнить на них Рема. Он был очень домашний мальчик. В нашем дворе и дети, и взрослые играли в волейбол, мальчишки часто хулиганили, но Рем в дворовых затеях не участвовал. Я помню его стоящим на балконе своей квартиры и внимательно наблюдающим за тем, что происходит во дворе. Он был очень дисциплинированным, аккуратно одетым; также как и Мария Яковлевна, которую я помню всегда в ослепительно белой кофточке. Рем был очень скромным, вежливым мальчишкой, очень поглощенным какими-то собственными проблемами. Мария Яковлевна часто брала его с собою в университет, и я помню, как они вдвоем отправлялись через наш двор на университетские лекции. Но каким он был в классе, я не знаю, поскольку я училась в школе классом старше.
В те времена, когда мы были школьниками, Рем часто бывал у нас, заходя через балкон, например, для того, чтобы взять из библиотеки отца какую-нибудь книгу. Меня поражали его способности. Он, к моему удивлению, досконально изучил увесистый фолиант "Божественной комедии Данте". Конечно, наизусть он многое знал из Пушкина и других великих поэтов. Постоянно брал читать двухтомное собрание сочинений Жуковского. Это было очень красивое подарочное издание в толстом элегантном переплете, отпечатанное на тонких листах бумаги с потрясающими иллюстрациями. Мне было интересно проверять, насколько точно он знает текст. Он его знал очень хорошо, но больше всего меня удивляла его заинтересованность этими темами, ведь ему тогда было тринадцать-четырнадцать лет. Эта его серьезность, его интерес к университетским лекциям, пристрастие к чтению совсем не детской литературы удивляли даже взрослых. Его очень рано зачислили в разряд одаренных детей, хотя вундеркиндом - мальчиком не от мира сего он не был.
Войну мы тоже прожили в этом доме. Примерно года до сорок третьего квартира Хохловых была пустой. Я знала, что родители Рема на фронте, но и его я не видела. Но в 1943 году все собрались снова, и мы снова общались с Ремом через балкон. И я, и он поступили в институты, затем он перевелся в университет. В 1948 году я окончила свой институт и уехала работать в Ригу, а когда летом 1949 года приехала домой в отпуск, то услышала от Марии Яковлевны слова, которые, может быть, были не очень серьезны, но они меня взволновали: "Наташка, - сказала Мария Яковлевна, - ты знаешь, а ведь Рем был в тебя влюблен". Я этого не знала. Если бы знала, может быть, не уехала бы в Ригу.
Мне приятно вспомнить, как хорошо мы жили. Отец был дважды лауреатом Сталинской премии, имел большой пост, хорошую работу. На советскую власть никто зла не держал. Мы были во всем востребованы. Все невзгоды, которые порой обрушивались на тех или иных людей, очень быстро забывались. Ведь строилась новая и правильная жизнь. Люди трудно привыкали к новым государственным законам. Иногда в чем-то по незнанию, в чем-то по легкомыслию, по недоразумению могли нарушить их и, конечно, несли наказание. Но главное - власть поощряла тех, кто трудился на государство. Так мы жили. Это было время, когда власть была во всем права".
Шестнадцатого октября 1941 года под Москвой был прорван фронт.
Люди бежали из города. Военкоматы закрылись. Метро не работало. В учреждениях жгли документы. Минировались мосты. Было страшно. Мария Яковлевна принимает решение не ехать вместе с университетом в Ашхабад. Она добровольно вызывается служить в рядах Красной Армии. Командование идет ей навстречу, посылая в ту часть, в которой служит ее муж - в распоряжение Семьдесят девятого Военно-Полевого Строительства, где она будет служить политруком роты и начальником спецчасти Седьмого отдела Двадцать второго управления Шестой саперной армии Московского Военного Округа в звании младшего лейтенанта.
Восемнадцатого октября Мария Яковлевна с Ремом с рюкзаками за спиной пешком направляются к райкому (в добровольцы людей зачисляли через райкомы партии), и затем на Курский вокзал, в военный эшелон.
Паника в Москве длилась три дня. "Нужно отдать должное Сталину, - писал академик РАН, создатель ракетных комплексов Сергей Павлович Непобедимый, - он своей волей, авторитетом сумел остановить панику, и все стало на свои места". Двадцатого октября в Москве было объявлено осадное положение. Город штурмовали "миссершмитты", но немцы очень скоро поняли, что москвичи сжечь город не дадут. Тринадцати-четырнадцатилетние подростки, перебегая от одного дома к другому, сбрасывали зажигалки с крыш. На помощь к Москве подходили сибирские войска.
Часть, к которой приписали Рема и Марию Яковлевну, была расквартирована в деревне Бессоновка. Марию Яковлевну сразу же избирают заместителем секретаря партийного бюро роты. Рем работает вольнонаемным в автобатальоне. А через два месяца, в январе 1942 года, Шестая саперная армия направляется под Тулу строить на пути гитлеровцев оборонительные заслоны. Это так называемая вторая линия обороны Москвы.
О зиме 1941-1942 года написано немало, ее лютыми морозами фашисты объясняли свои неудачи молниеносной войны. Но русский мороз был одинаково лют и для Красной Армии. Рему приходилось работать на улице, он несколько раз обмораживался. Условия жизни были очень тяжелыми, и в ноябре 1942 года родители отправляют сына в Москву.
Л.И. Девяткова
|
Виртуальный тур и фильмы о факультете
Вестник МГУ. Серия 3.
связаться с нами