Куда же идут наши университеты?!
Российская высшая школа год от года изменяется. Но куда и как? Автор публикуемой ниже статьи считает, что университеты, как стремительные яхты подо всеми парусами, быстро удаляются от материков науки и образования. Они превращаются в прогулочные кораблики, в клубы и чуть ли не дискотеки, где встречаются и делятся своими впечатлениями заведомые прагматики и индивидуалисты. А что думаете по этому поводу вы, уважаемые читатели? Приглашаем к дискуссии. Наши электронные адреса: universitas@mail.ru; vos-logos@mail.ru
Атмосфера клуба вместо духа познания
Университеты во всем мире традиционно воспринимаются в качестве не только учебных, но и научных центров страны. В них учат людей, а также проводят разнообразные масштабные научные исследования. Причем реноме вуза определяется в первую очередь его научными достижениями. Привлекательность учебного заведения, а соответственно и стоимость обучения в нем определяется его научным статусом, т.е. исследовательскими результатами. Так было и у нас. Было свернуто финансирование исследований в вузах, многие ученые уехали за рубеж. И теперь в большинстве случаев российские вузы не имеют никакого отношения к научной деятельности - все они зациклены на учебном процессе. Исключения, которые, конечно, все-таки встречаются, ничего не меняют в общем раскладе сил. Однако в последние годы стало формироваться еще одно новое и весьма оригинальное явление - вузы перестают служить местом получения образования и знаний.
Уже не раз поднимался вопрос о том, что студенты по большому счету прекратили учиться, а преподаватели - учить. При нынешней конфигурации российского рынка труда для успешной карьеры диплом о высшем образовании все-таки необходим, но конкретные знания совершенно не нужны. Причин тому много, и немалую роль среди них играет объективный фактор - в условиях сверхразнообразного экономического мира невозможность предсказать, какие именно знания потребуются человеку на протяжении его дальнейшей жизни и деятельности. Как правило, большинство знаний, полученных на студенческой скамье, впоследствии оказываются невостребованными. Это очень серьезная ситуация и не следует ее недооценивать. Не исключено, что вся современная система высшего образования изжила себя и требуется создание чего-то совершенно нового. Похоже, что университетская система с традиционными лекциями в больших аудиториях и последующими каноническими семинарами, где обсуждается лекционный материал, уже не оправдывает себя. Осознание на Западе этого факта проявляется, в частности, в том, что в зарубежных университетах традиционные лекции, направленные на предоставление студентам максимального объема информации, все чаще заменяются лекциями-консультациями, направленными на обсуждение и пояснение информации, полученной студентами из соответствующих книг и учебных пособий. Знакомство с самыми последними научными достижениями происходит, как правило, на специализированных семинарах, где эти новые разработки сразу же и обсуждаются. Однако в любом случае это лишь полумеры, в то время как новая модель высшего образования пока не сформирована.
В России объективные проблемы современного образования как всегда приняли весьма причудливые формы. Прежде всего, это проявилось в менталитете студентов и преподавателей. И те, и другие сейчас очень четко разделены на две неравные группы - успешных людей и неудачников. В преуспевающих вузах оба контингента состоят в основном из успешных субъектов, в проблемных вузах - это смесь инсайдеров и аутсайдеров. Почему так происходит?
Дело в том, что учеба в вузе сама по себе представляет весьма затратный процесс. Поэтому большинство студентов через год-два учебы начинает работать, и учеба превращается во второстепенный придаток жизни студента. Есть и такие, которые могут не работать, но они, как правило, имеют состоятельных спонсоров (родителей, мужей и проч.), которые и без того могут обеспечить им достойную жизнь. В результате студенты ведут насыщенную жизнь (работа, спорт, личная жизнь и др.), а в университетах они встречаются для того, чтобы эту жизнь обсудить. По всей видимости, именно поэтому почти все студенты во время лекций и семинаров активно разговаривают и общаются вместо того, чтобы слушать лектора. Более того, в стенах университета многие студенты демонстрируют друг другу свои первые успехи - модную одежду, новую машину, визитную карточку с солидной должностью и проч. Таким образом, университеты для студентов превращаются в некую отдушину, место для тусовки, где они могут обсудить свои успехи и проблемы. Можно сказать, что российские университеты постепенно начинают играть роль молодежных клубов или дискотек, где студенты организованно собираются отнюдь не для того, чтобы "париться" над сложными знаниями, а для того, чтобы "потолкаться" и пообщаться. В этом состоит одна из специфических особенностей российских вузов.
Надо сказать, что среди преподавателей, особенно женщин, наблюдается нечто похожее. Как правило, большинство женщин, работающих в университетах, имеют спонсоров (в - основном мужей), которые обеспечивают им хорошую или приемлемую жизнь. Многие из них могут себе позволить ездить на дорогих иномарках, хорошо одеваться, почти неограниченно разговаривать по мобильному телефону и проч. И все это отнюдь не на доходы от преподавательской деятельности. Неудивительно, что такие женщины приходят в университет не для того, чтобы "потеть" на лекциях при изложении сложного материала, а для того, чтобы потусоваться с коллегами: поговорить о жизни, обсудить новости, впечатления от путешествий в дальние страны и проч. Есть, конечно, и такие преподаватели, которые сами обеспечивают себе привольную жизнь дополнительными заработками за пределами вуза. Их жизнь весьма напряженна, а лекции и семинары они воспринимают как отдых от всего остального. И для них встречи в университете превращаются в лишний шанс пообщаться.
Таким образом, в настоящее время мы присутствуем при трансформации российских университетов в своеобразные социальные клубы. В условиях отсутствия в стране таких клубов передача их функций университетам не так уж и ужасна. Вопрос только в том, какая тенденция возобладает: комплементарности, когда университеты берут на себя дополнительную социальную функцию при сохранении базовых функций, или замещения, когда университеты берут на себя дополнительную социальную функцию при почти полной утере базовых. Пока наблюдается явное преобладание эффекта замещения.
Торжество индивидуализма и прагматизма
Особые трудности у российских университетов возникают в преподавании социальных дисциплин. Здесь камнем преткновения являются студенты. Большинство учащихся сегодняшних российских вузов абсолютно равнодушно слушают практически все экономические дисциплины. Исключение составляют, быть может, лишь корпоративный менеджмент и корпоративные финансы. Почему так происходит?
Дело в том, что почти все социальные и экономические дисциплины направлены на изучение общественных процессов и своей задачей ставят достижение так называемого общественного благосостояния. Задача эта явно не из простых, что и проявляется в сложных научных схемах и моделях, закрепленных в соответствующих учебных курсах. Однако разбираться в этих схемах и моделях студенты не желают. Дело в том, что у них нет никаких стимулов для преодоления всех этих научных дебрей. Если бы постижение этих сложных теорий и модельных конструкций позволило в дальнейшей жизни преуспевать, а эти специальные знания - в ближайшем будущем обогатиться, то тогда студенты, может быть, и напряглись бы. Но ведь читаемые им социальные дисциплины ориентированы не на индивидуальное, а общественное благосостояние. А общественное благосостояние сегодняшних студентов ни в коей мере не интересует. Уж чем они не страдают, так это избыточным альтруизмом. Следовательно, и изучать общественные дисциплины им незачем.
Иными словами, такие понятия, как общественная польза, общественное благосостояние и коллективные услуги сегодняшним студентам не близки. По их мнению, в этих сферах можно работать, но только в целях личного обогащения. Один из моих студентов-старшекурсников так мне и сказал: "Не понимаю Вас. Обладая такой квалификацией, имея возможность каждый налог обыграть на формулах, можно такие деньги зарабатывать во властных структурах!" То есть любые профессионально-квалификационные навыки человека студентами воспринимаются исключительно сквозь призму возможного материального обогащения.
Таким образом, в студенческой среде постепенно складывается утилитарный, чрезвычайно узкий тип мышления. Сегодняшняя университетская молодежь не интересуется проблемами валютного курса "доллар - евро", их не волнует будущее мировой валютной системы, они безразличны к механизмам государственного регулирования экономики, но, как показывает опыт, они могут часами обсуждать примитивный с научной точки зрения вопрос о коммунальных платежах. Фактически дальше собственного кармана интересы студентов не распространяются. Учитывая, что в любой университетской учебной программе имеется лишь 2-3 курса, ориентированных непосредственно на обогащение индивидуума, то и учиться всерьез всему остальному не стоит.
Стратегический вывод прост: длительные экономические реформы, осуществляемые в России, осложняют жизнь населения и ведут к становлению идеологии индивидуализма в своих самых примитивных формах, а идеология оголтелого индивидуализма отрицает высокие достижения человеческого интеллекта и соответственно сам дух высшего образования*.
Философия латания дыр
Еще одна специфическая черта отечественных вузов - отсутствие стратегических планов и задач. Если отвлечься от малозначимых деталей, то деятельность современных российских вузов довольно хорошо может быть описана "теорией дыр", в соответствии с которой администрация вузов что-либо делает только в том случае, когда возникают "дыры" в учебном процессе: незаполненная вакансия; необходимость чтения лекционного курса, включенного в государственный стандарт; систематические жалобы со стороны студентов на качество преподавания и др. Такой тип управления, как известно, называется управлением по отклонению. Причем в данном случае отклонение идет от нормы, под которой понимается официальное отсутствие скандальных ситуаций.
При таком подходе совершенно не важно, каковы качество преподавателя, его научный статус или рейтинг, его реальные научные результаты. Не важно и качество подготовки студентов: знают они что-то по окончании вуза или нет. Сейчас практически ни один вуз не ставит перед собой цели создания научной школы или исследовательской лаборатории, которая бы вела научную работу с параллельным вовлечением в свою деятельность студентов и аспирантов (хотя на правительственном уровне такие идеи хорошо озвучены и активно пропагандируются). Такие проекты сегодня нерентабельны.
Для пояснения механизма работы сегодняшней университетской системы приведем типичный пример действий администрации, детерминируемых теорией дыр. Один из профессоров вуза снимается с занятий и делегируется для выступления на одной из престижных конференций, проводимой правительством Москвы. Не командировать этого преподавателя нельзя, так как возникнет "дыра": на престижном заседании данный вуз представлен не будет, а это нехорошо. Поэтому и вопрос о делегировании соответствующего участника предопределен. Но если профессор уезжает, то в этот день образуется другая "дыра" - в учебном процессе. Кто будет читать соответствующие лекции? Отменить лекции нельзя, так как возникший в этом случае пробел в учебной программе может дать повод к различным жалобам, а это недопустимо. Тогда нужно найти замену. И ее находят. Но только человек, который осуществляет замену, не знает заменяемого курса и того материала, который читает "высланный" профессор. Поэтому "заменитель" читает то, что знает, и что почти никаким боком не относится к той дисциплине, которую он вынужден заменять (вероятность того, что студенты оперативно поймут, что их "надули", практически нулевая). Результат: все дыры заполнены, никаких претензий ни с чьей стороны нет, но с точки зрения качества учебного процесса налицо чистая профанация. И таких примеров можно привести множество.
Результатом действия теории дыр в качестве главного руководящего принципа является противоречие между содержательной и формальной стороной дела. Явления подобного рода в экономической теории называются институциональными конфликтами. Рассмотренный "дырочный" подход приводит к двум негативным следствиям. Во-первых, формируется чисто формалистский, халтурный подход к содержательным проблемам университетской жизни. Во-вторых, категорически отрицаются опережающие действия по повышению качества учебного и научно-исследовательского процессов.
Кто кого перебрендит?
Еще одно новое явление в жизни современных российских университетов состоит в том, что конкурентные процессы в сфере высшего образования постепенно выродились в своеобразную войну университетских брендов. Нельзя отрицать, что в рыночных условиях между российскими вузами развернулась жесткая конкуренция, однако она приняла опять-таки весьма странные формы - вузы перешли к активному брендированию самих себя. Естественно, что наиболее мощные бренды получили самые старые и крупные вузы страны, которые и ранее находились в привилегированном положении.
Возникшая система породила несколько важных следствий.
Во-первых, успех вуза зависит не столько от умелых действий администрации, сколько от его бренда, который в свою очередь определяется историей вуза. Иными словами, в настоящее время администрация многих вузов да и сами вузы фактически паразитируют на своем прошлом. Учитывая, что определяющим фактором межуниверситетской конкуренции является торговая марка, основные средства и усилия вузов тратятся не на повышение качества учебного процесса, а на усиление бренда с помощью рекламы, PR-компаний и установления дружеских отношений с властными структурами. Это и понятно: реальное качество обучения незаметно, а порой и непонятно, в то время как эффект удачного брендирования сказывается довольно быстро. В таких условиях новые вузы без особой поддержки со стороны властей практически не имеют шансов отстоять себя на рынке образовательных услуг - независимо от качества работы.
Во-вторых, война брендов провоцирует гигантоманию российских вузов. Так как степень преуспевания вуза зависит от солидности его бренда, а бренд напрямую зависит от размера вуза, то любой вуз, жаждущий успеха, должен разрастаться. Вряд ли нужно доказывать, что такая позиция порочна, и ни к чему хорошему привести не может. Дело в том, что одновременное обеспечение экстенсивной и интенсивной стратегий практически исключено. Вуз либо расширяет свою деятельность, либо совершенствует ее. Совместить эти две линии развития можно только в рамках длительного эволюционного процесса, но никак не в процессе быстрых реформ. В настоящее время разрастание вузов, как и всей системы высшего образования, является, пожалуй, скорее нежелательным явлением. Число студентов и без того слишком велико, чтобы продолжать движение в этом направлении. А огромные вузы, хотят они того или нет, превращаются в бюрократические структуры наподобие государственных министерств, служб и агентств. Проблемы качества в таких структурах решать чрезвычайно сложно.
В-третьих, война брендов привела к мощному лоббированию во властных структурах. Наличие мощного бренда весьма сильно коррелирует с возможностями вуза к захвату "территории" конкурента. Например, такой относительно молодой, но весьма агрессивный и влиятельный вуз, как Высшая школа экономики, был создан высокопоставленными чиновниками и традиционно имеет выходы на высшие эшелоны правительства, в связи с чем у него оказались и многочисленные здания, и права по формированию государственных стандартов, и земельные наделы для строительства новых корпусов, и все программы страны по переподготовке и повышению квалификации чиновников и др. Другая молодая структура - Российская академия государственной службы - тоже старается отхватить и монополизировать такой кусок рынка образовательных услуг, как подготовка студентов по специальности "Государственное и муниципальное управление". В этих целях она недавно выступила с инициативой перевести подготовку данных специалистов под свой контроль, чтобы превратиться в своеобразный центр распределения прав и полномочий по их обучению. Таких примеров можно привести много. Важно другое: на российском рынке образовательных услуг университеты действуют не в качестве самостоятельных и независимых образовательных субъектов, а в качестве аффилированных правительственных структур. Это нарушает принципы честной конкуренции и вносит дополнительные искажения в образовательный процесс.
Таким образом, сегодняшняя система брендирования российских университетов, как правило, не приближает администрацию вузов к проблеме повышения качества учебного процесса, а лишь уводит от нее.
Понимание трансформации функциональных аспектов современной системы высшего образования необходимо по многим причинам. Прежде всего, это помогает понять истинное положение дел и перейти к более обоснованным прогнозам. Кроме того, это позволяет уяснить, где находятся болевые точки нашей высшей школы и куда в первую очередь направлять усилия по урегулированию имеющихся недостатков. В любом случае о недостатках системы лучше знать, чем их игнорировать.
Балацкий Е. В., Всероссийский центр исследования общественного
мнения (ВЦИОМ)
"Высшее образование сегодня" 2006 №1
* Выделено Гл. редактором.
|
Виртуальный тур и фильмы о факультете
Вестник МГУ. Серия 3.
связаться с нами